Неточные совпадения
Место это давало от семи до десяти тысяч в год, и Облонский мог занимать его, не оставляя своего казенного места. Оно зависело от двух министерств, от одной дамы и от двух Евреев, и всех этих людей, хотя они были уже подготовлены, Степану Аркадьичу нужно было видеть в Петербурге. Кроме того, Степан Аркадьич обещал сестре Анне
добиться от Каренина решительного ответа о разводе. И, выпросив
у Долли пятьдесят рублей, он уехал в Петербург.
А другой раз сидит
у себя в комнате, ветер пахнёт, уверяет, что простудился; ставнем стукнет, он вздрогнет и побледнеет; а при мне ходил на кабана один на один; бывало, по целым часам слова не
добьешься, зато уж иногда как начнет рассказывать, так животики надорвешь со смеха…
Два месяца он провозился
у себя на квартире без отдыха около мыши, которую засадил в маленькую деревянную клеточку, и
добился наконец до того, что мышь становилась на задние лапки, ложилась и вставала по приказу, и продал потом ее тоже очень выгодно.
— Да никакого толку не
добьетесь, — сказал проводник, —
у нас бестолковщина.
У нас всем, изволите видеть, распоряжается комиссия построения, отрывает всех от дела, посылает куды угодно. Только и выгодно
у нас, что в комиссии построения. — Он, как видно, был недоволен на комиссию построенья. —
У нас так заведено, что все водят за нос барина. Он думает, что всё-с как следует, а ведь это названье только одно.
«Это, однако же, нужно ему сказать», — подумал Чичиков и, пришедши к полковнику, объявил, что
у него каша и никакого толку нельзя
добиться, и комиссия построений ворует напропалую.
Я льстил безбожно, и только что, бывало,
добьюсь пожатия руки, даже взгляда, то укоряю себя, что это я вырвал его
у нее силой, что она сопротивлялась, что она так сопротивлялась, что я наверное бы никогда ничего не получил, если б я сам не был так порочен; что она, в невинности своей, не предусмотрела коварства и поддалась неумышленно, сама того не зная, не ведая, и прочее и прочее.
— Вот — дура! Почти готова плакать, — сказала она всхлипнув. — Знаешь, я все-таки
добилась, что и он влюбился, и было это так хорошо, такой он стал… необыкновенно удивленный. Как бы проснулся, вылез из мезозойской эры, выпутался из созвездий, ручонки
у него длинные, слабые, обнимает, смеется… родился второй раз и — в другой мир.
— Я спросила
у тебя о Валентине вот почему: он
добился у жены развода,
у него — роман с одной девицей, и она уже беременна. От него ли, это — вопрос. Она — тонкая штучка, и вся эта история затеяна с расчетом на дурака. Она — дочь помещика, — был такой шумный человек, Радомыслов: охотник, картежник, гуляка; разорился, кончил самоубийством. Остались две дочери, эдакие, знаешь, «полудевы», по Марселю Прево, или того хуже: «девушки для радостей», — поют, играют, ну и все прочее.
Бывал
у дяди Хрисанфа краснолысый, краснолицый профессор, автор программной статьи, написанной им лет десять тому назад; в статье этой он доказывал, что революция в России неосуществима, что нужно постепенное слияние всех оппозиционных сил страны в одну партию реформ, партия эта должна постепенно
добиться от царя созыва земского собора.
У ней есть какое-то упорство, которое не только пересиливает все грозы судьбы, но даже лень и апатию Обломова. Если
у ней явится какое-нибудь намерение, так дело и закипит. Только и слышишь об этом. Если и не слышишь, то видишь, что
у ней на уме все одно, что она не забудет, не отстанет, не растеряется, все сообразит и
добьется, чего искала.
Вот какая философия выработалась
у обломовского Платона и убаюкивала его среди вопросов и строгих требований долга и назначения! И родился и воспитан он был не как гладиатор для арены, а как мирный зритель боя; не вынести бы его робкой и ленивой душе ни тревог счастья, ни ударов жизни — следовательно, он выразил собою один ее край, и
добиваться, менять в ней что-нибудь или каяться — нечего.
На лице
у ней он успел прочесть первые, робкие лучи жизни, мимолетные проблески нетерпения, потом тревоги, страха и, наконец,
добился вызвать какое-то волнение, может быть, бессознательную жажду любви.
Он вспомнил, как напрасно
добивался он от нее источника ее развития, расспрашивая о ее воспитании, о том, кто мог иметь на нее влияние, откуда она почерпнула этот смелый и свободный образ мысли, некоторые знания, уверенность в себе, самообладание. Не
у француженки же в пансионе! Кто был ее руководителем, собеседником, когда кругом никого нет?
— Месяц, два тому назад ничего не было, были какие-то порывы — и вдруг так скоро… вы видите, что это ненатурально, ни ваши восторги, ни мучения: извините, cousin, я не верю, и оттого
у меня нет и пощады, которой вы
добиваетесь.
Кузина твоя увлеклась по-своему, не покидая гостиной, а граф Милари
добивался свести это на большую дорогу — и говорят (это папа разболтал), что между ними бывали живые споры, что он брал ее за руку, а она не отнимала,
у ней даже глаза туманились слезой, когда он, недовольный прогулками верхом
у кареты и приемом при тетках, настаивал на большей свободе, — звал в парк вдвоем, являлся в другие часы, когда тетки спали или бывали в церкви, и, не успевая, не показывал глаз по неделе.
— Да, да, не скажет, это правда — от нее не
добьешься! — прибавила успокоенная бабушка, — не скажет! Вот та шептунья, попадья, все знает, что
у ней на уме: да и та скорей умрет, а не скажет ее секретов. Свои сейчас разроняет, только подбирай, а ее — Боже сохрани!
От него я
добился только — сначала, что кузина твоя — a pousse la chose trop loin… qu’elle a fait un faux pas… а потом — что после визита княгини Олимпиады Измайловны, этой гонительницы женских пороков и поборницы добродетелей, тетки разом слегли, в окнах опустили шторы, Софья Николаевна сидит
у себя запершись, и все обедают по своим комнатам, и даже не обедают, а только блюда приносятся и уносятся нетронутые, — что трогает их один Николай Васильевич, но ему запрещено выходить из дома, чтоб как-нибудь не проболтался, что граф Милари и носа не показывает в дом, а ездит старый доктор Петров, бросивший давно практику и в молодости лечивший обеих барышень (и бывший их любовником, по словам старой, забытой хроники — прибавлю в скобках).
Но все еще он не завоевал себе того спокойствия, какое налагала на него Вера: ему бы надо уйти на целый день, поехать с визитами, уехать гостить на неделю за Волгу, на охоту, и забыть о ней. А ему не хочется никуда: он целый день сидит
у себя, чтоб не встретить ее, но ему приятно знать, что она тут же в доме. А надо
добиться, чтоб ему это было все равно.
Надежда быть близким к Вере питалась в нем не одним только самолюбием:
у него не было нахальной претензии насильно втереться в сердце, как бывает
у многих писаных красавцев,
у крепких, тупоголовых мужчин, — и чем бы ни было —
добиться успеха. Была робкая, слепая надежда, что он может сделать на нее впечатление, и пропала.
Мы спрашиваем об этом здесь
у японцев, затем и пришли, да вот не можем
добиться ответа. Чиновники говорят, что надо спросить
у губернатора, губернатор пошлет в Едо, к сиогуну, а тот пошлет в Миако, к микадо, сыну неба: сами решите, когда мы дождемся ответа!
— Вы, мама,
добьетесь того, что я совсем не буду выходить из своей комнаты, когда
у нас бывает Привалов. Мне просто совестно… Если человек хорошо относится ко мне, так вы хотите непременно его женить. Мы просто желаем быть хорошими знакомыми — и только.
Хиония Алексеевна
добивалась сделаться поверенной в сердечных делах Антониды Ивановны, но получила вежливый отказ.
У Хины вертелся уже на кончике языка роковой намек, что ей известны отношения Половодовой к Привалову, но она вовремя удержалась и осталась очень довольна собой, потому что сказанное слово серебряное, а не сказанное — золотое.
Кажется, родитель ему и тогда не понравился; пробыл он
у него недолго и уехал поскорей, успев лишь получить от него некоторую сумму и войдя с ним в некоторую сделку насчет дальнейшего получения доходов с имения, которого (факт достопримечательный) ни доходности, ни стоимости он в тот раз от Федора Павловича так и не
добился.
— Нет, не видал, и сохрани Бог его видеть; но а другие видели. Вот на днях он
у нас мужичка обошел: водил, водил его по лесу, и все вокруг одной поляны… Едва-те к свету домой
добился.
— И пошел. Хотел было справиться, не оставил ли покойник какого по себе добра, да толку не
добился. Я хозяину-то его говорю: «Я, мол, Филиппов отец»; а он мне говорит: «А я почем знаю? Да и сын твой ничего, говорит, не оставил; еще
у меня в долгу». Ну, я и пошел.
У нас все в голове времена вечеров барона Гольбаха и первого представления «Фигаро», когда вся аристократия Парижа стояла дни целые, делая хвост, и модные дамы без обеда ели сухие бриошки, чтоб
добиться места и увидать революционную пьесу, которую через месяц будут давать в Версале (граф Прованский, то есть будущий Людовик XVIII, в роли Фигаро, Мария-Антуанетта — в роли Сусанны!).
Матушка осторожно открывает помещения, поворачивает каждую вещь к свету и любуется игрою бриллиантов. «Не тебе бы, дылде, носить их!» — произносит она мысленно и, собравши баулы, уносит их в свою комнату, где и запирает в шкап. Но на сердце
у нее так наболело, что,
добившись бриллиантов, она уже не считает нужным сдерживать себя.
Матушка уже начинала мечтать. В ее молодой голове толпились хозяйственные планы, которые должны были установить экономическое положение Малиновца на прочном основании. К тому же
у нее в это время уже было двое детей, и надо было подумать об них. Разумеется, в основе ее планов лежала та же рутина, как и в прочих соседних хозяйствах, но ничего другого и перенять было неоткуда. Она желала
добиться хоть одного: чтобы в хозяйстве существовал вес, счет и мера.
Во время сеанса он тешил князя, болтая без умолку обо всем, передавая все столичные сплетни, и в то же время успевал проводить разные крупные дела, почему и слыл влиятельным человеком в Москве. Через него многого можно было
добиться у всемогущего хозяина столицы, любившего своего парикмахера.
Н. И. Струнников, сын крестьянина, пришел в город без копейки в кармане и
добился своего не легко. После С. И. Грибкова он поступил в Училище живописи и начал работать по реставрации картин
у известного московского парфюмера Брокара, владельца большой художественной галереи.
Кончается пьеса смертью короля.
У его роскошной постели собираются послы от войска, чтобы
добиться назначения коронного гетмана… Загорелые, суровые, они пробиваются к королю и во имя отчизны требуют решения. Грудь умирающего вздымается, и, судорожно задыхаясь, он произносит...
Прохоров
добился аудиенции
у Стабровского только через три дня. К удивлению, он был принят самым любезным образом, так что даже немного смутился. Старый сибирский волк не привык к такому обращению. Результатом этого совещания было состоявшееся, наконец, соглашение: Стабровский закрывал свой завод, а Прохоров ежегодно выплачивал ему отступного семьдесят тысяч.
Охотников, правда, бесчисленное множество, да не
у всякого есть такая выдержка, какая; напр., была
у Павла Ивановича Чичикова — а без выдержки тут ничего не
добьешься…
Зато другому слуху он невольно верил и боялся его до кошмара: он слышал за верное, что Настасья Филипповна будто бы в высшей степени знает, что Ганя женится только на деньгах, что
у Гани душа черная, алчная, нетерпеливая, завистливая и необъятно, непропорционально ни с чем самолюбивая; что Ганя хотя и действительно страстно
добивался победы над Настасьей Филипповной прежде, но когда оба друга решились эксплуатировать эту страсть, начинавшуюся с обеих сторон, в свою пользу, и купить Ганю продажей ему Настасьи Филипповны в законные жены, то он возненавидел ее как свой кошмар.
— Что
у тебя, бунт, а?
Добился своего!.. распустил всех!.. Теперь полюбуйся…
Старики уверяли, что
у них есть «верная бумага», где все показано, но Петр Елисеич так и не мог
добиться увидеть этот таинственный документ.
Скажите, однако,
у какого Толстого живет отец, ужели это Николай Николаевич Толстой, которого я знал, брат Якова, что в Париже?… Третий брат этих Толстых, то семеновский, Иван, ревизовавший Руперта, умер… Как адресовать письмо к отцу?… Я вам тотчас скажу, что здесь узнаю и до чего
добьюсь из моего лазаретного уединения, которое, впрочем, часто навещается добрыми существами. Через них буду действовать…
У Егора Николаевича никак нельзя было
добиться: подозревает ли он свою жену в истерическом притворстве, или считает свой способ лечения надежным средством против действительной истерики, но он неуклонно следовал своему правилу до счастливого дня своей серебряной свадьбы.
— Что же значит это хорошо? —
добивался Белоярцев
у Бертольди.
Добиться свидания с певицей было не очень-то легко: швейцар внизу сказал, что Елены Викторовны, кажется, нет дома, а личная горничная, вышедшая на стук Тамары, объявила, что
у барыни болит голова и что она никого не принимает. Пришлось опять Тамаре написать на клочке бумаги...
— Все со мной разговаривал: «Аленушка, говорит, что это
у нас с барином-то случилось?»
У нас, батюшка, извините на том, слухи были, что аки бы начальство на вас за что-то разгневалось, и он все
добивался, за что это на вас начальство рассердилось. «Напиши, говорит, дура, в деревню и узнай о том!» Ну, а я где… умею ли писать?
— Ну, так для того-то, чтобы добыть эти деньги, чтобы
добиться всех этих успехов, которые
у вас ускользали из рук, вы и приезжали сюда во вторник и выдумали это сватовство, считая, что эта шутка вам поможет поймать то, что от вас ускользало.
— Но ведь без меня вам не
добиться аудиенции
у Евгения Константиныча? И кроме того, его нужно очень и очень подготовить к такой аудиенции.
—
У меня — двое было. Один, двухлетний, сварился кипятком, другого — не доносила, мертвый родился, — из-за работы этой треклятой! Радость мне? Я говорю — напрасно мужики женятся, только вяжут себе руки, жили бы свободно,
добивались бы нужного порядка, вышли бы за правду прямо, как тот человек! Верно говорю, матушка?..
«Я знаю, что мне теперь делать! — говорилось в письме. — Если только я не умру на чахотку от вашего подлого поведения, то, поверьте, я жестоко отплачу вам. Может быть, вы думаете, что никто не знает, где вы бываете каждый вечер? Слепец! И
у стен есть уши. Мне известен каждый ваш шаг. Но, все равно, с вашей наружностью и красноречием вы там ничего не
добьетесь, кроме того, что N вас вышвырнет за дверь, как щенка. А со мною советую вам быть осторожнее. Я не из тех женщин, которые прощают нанесенные обиды.
И диви бы законов не знали или там форм каких; всё, батюшка,
у него в памяти, да вот как станет перед ним живой человек — куда что пошло! «тово» да «тово» да «гм» — ничего от него и не
добьешься больше.
Однако хозяйственный мужичок позволяет себе думать о"полной чаше", и нередко даже достигает ее, а священнику никогда и на мысль представление о"полной чаше"не приходит. Единственное, чего он
добивается, это свести
у года концы с концами. И вполне доволен, ежели это ему удастся.
Насилу
у одной дворовой старушки
добился, что Грушенька еще недавно тут была и всего, говорит, ден десять как с князем в коляске куда-то отъехала и с тех пор назад не вернулась.
Молчание считается
у нас равносильным угрюмости, угрюмость же равносильною злоумышлению: стало быть, ни для кого нет расчета
добиваться от нас молчания и торжествовать по его поводу.
— Мудрено! с Адама и Евы одна и та же история
у всех, с маленькими вариантами. Узнай характер действующих лиц, узнаешь и варианты. Это удивляет тебя, а еще писатель! Вот теперь и будешь прыгать и скакать дня три, как помешанный, вешаться всем на шею — только, ради бога, не мне. Я тебе советовал бы запереться на это время в своей комнате, выпустить там весь этот пар и проделать все проделки с Евсеем, чтобы никто не видал. Потом немного одумаешься, будешь
добиваться уж другого, поцелуя например…